Муромань вал

1

Провожали нас торжественно. Точно деревенских новобранцев в армию! С пирогами, мясом, выпивкой, музыкой… Пьяной драки только не было!

Я, конечно, не в курсе, как там в нашей деревне на самом деле, да и про город – не очень… Сам не служил; отец сразу сказал – иди-ка ты, сынок, в универ! Чего тебе ноги об плац стирать! Это, мол, в наше время портянки носили, а теперь ботинки с носками – одна морока!.. Я и сам не горел желанием мыкаться год по казармам. Поучусь – а там видно будет, как откосить.

Да видно, от судьбы не уйдёшь! Хоть таким оригинальным образом, но настигнет она тебя!

– Ков̃ мин̃ мен̃атанъ? Куда мы отправимся? – спросил я Аксуна.

– Ломан̃т̃ васолксът вел̃эт̃н̃есте пурнав̃ит̃ Въксошс. Люди из дальних деревень собираются в Выксоше.

– С̃е ул̃и васоло? Это далеко?

–Кин̃ кав̃тошка чит̃. Пара дней пути.

Мы покинули деревню перед рассветом, взяв с собой горящий факел.

– Тэ вър̃гизтнен̃ каршо. Это против волков.

Я согласился:

– Ис̃т̃а! С̃е ул̃и вид̃е! Да! Это правильно!

О местных волках я уже представление получил. Несколько раз они забегали в деревню, норовя пробраться в курятник или хлев, а однажды разорвали и сожрали пса. Местные гоняли волков факелами и стрелами, но чаще даже не показывались на улицу, отстреливаясь из маленьких окошек, словно из осаждённой крепости! Ночью, в кромешной темноте, преимущества были на стороне лесных хищников.

Но мы с Аксуном недолго пребывали в одиночестве. Вскоре я увидел мелькнувшие среди заснеженных деревьев огни, и через минуту навстречу нам выкатили на лыжах пятеро жителей Парот-Мекшть. Мы поздоровались, пообнимались – и дальше поехали вместе.

Интересно, какой этот Выксош? Судя по окончанию «ош» – тоже город. Но поменьше Китьненьоша, раз там не устраивают такой же большой ярмарки. А оружие? Не этими же простенькими луками и копьями мы будем воевать? Мне, вон, вообще ничего не дали, кроме маленького ножика с палец длиной, да короткого копья! Может, в Выксоше выдадут со склада? А то в одном из прочитанных мной романов про попаданцев героя сразу экипировали кольчугой, шлемом, мечом… Хотя, реконструктор Коломоец, помнится, утверждал, что в средние века такие цацки стоили огромных денег, потому были не у каждого. Не знаю, посмотрим…

Мы выехали на речной лёд и двинулись в обратном от Китьнень-оша направлении. Мне подумалось, что название реки может подсказать мне, где я нахожусь.

– Кода тэ йоган̃ н̃имзе? Как называется эта река? – спросил я.

– Кел̃ей-йога,– ответил Аксун.

Никаких ассоциаций!..

Ночевали мы в какой-то деревне, и утром продолжили путь в компании с двумя десятками ополченцев – местных и прибывших вместе с нами из других мест. Все одеты и вооружены одинаково, с короткими копьями и луками. Разве что у некоторых висели за спиной щиты (один щит напоминал плетёную крышку от корзины, обтянутую кожей). Да у ещё одного был меч.

На меня уже никто не обращал внимания. Я оброс бородой, одевался по местной моде, и выдать своё происхождение мог только корявыми фразами, когда начинал разговор.

А на второй день мы прибыли в Выксош.

Я ожидал вновь увидеть белый город над рекой, но мы свернули с накатанной дороги в приток Келей-йоги, и вскоре очутились у вмёрзших в лёд и припорошённых снегом причалов, навесов, складов и изб посада. А над всем этим стояла крепость. Её окружал тын из заострённых брёвен с двускатной крышей над ним, и квадратные башни.

Маленькая такая крепостца, как по мне. Навскидку – размером с футбольное поле. С одной стороны её делал неприступнее крутой склон холма, а с другой – глубокий, засыпанный снегом овраг. Под стенами копошился лагерь, состоящий из палаток и шалашей.

В крепость нас не пустили. К ополченцам явился солидный дядька с белой бородой, в длиннополой шубе, лисьей шапке и при мече. Я так понял, меч тут был вместо погон – показатель статуса.

Дядьку почтительно звали «ош-азор». Он появился в компании одетых в добротные полушубки помощников и приказал:

– Пурнав̃ъдъ! Построиться!

Ополченцы встали несколькими неровными шеренгами. Команд «смирно» или «равняйсь» тут наверняка не знали, во всяком случае, я их не слышал. Ош-азор прошёлся вдоль толпы, поспрашивал старших – мол, кто, да откуда. Осмотрев пополнение, велел:

– Оймс̃ед̃е з̃ар̃е. Отдыхайте пока.

С соседями из Парот-Мекшть мы отправились обедать. У тех был приличных размеров котелок, куда сложили общий харч. Интересно, а когда домашние припасы кончатся – кормить будут? Или тут война длится, пока есть сухпаёк? Или, когда он кончится, надо будет мародёрствовать?

Вопросы, вопросы… Эх, научиться бы правильно их задавать!

Я послонялся по лагерю, обошёл кругом крепость. Народищу – как на том рынке! Целый город вырос из палаток и шалашей! Люди ходили, толкались, беседовали, спорили, пели под треньканье пятиструнных гуслей … Заунывно выли волынки, популярные тут, надо полагать, не меньше, чем в Шотландии… Деловито сновали какие-то бабы, мальчишки лет восьми-двенадцати носились туда-сюда, – эти-то что здесь делают?…

И это война?!.. Это войско?!..

Я вышел на окраину лагеря и увидел, как навстречу ползёт тяжёлым галопом конный отряд. Из-под копыт взлетали клочья снега. Я благоразумно посторонился, давая дорогу, – вряд ли эти ребята сбавят ход, останься я на их пути!

Всадники были одеты, как положено – в шлемы, кольчуги и железную чешую. У них были копья и продолговатые «русские» щиты, расписанными разноцветным орнаментом. Тоже очень русским, как на мой взгляд. Над отрядом трепыхался маленький флажок с изображением оленя. Не таким, как в исторических фильмах, реалистично прорисованным, а как на народной вышивке или свитерах – угловатый, схематичный рисунок.

Подле всадников скакали ещё по одному коню с поклажей.

Я проводил их взглядом. Потом зажмурился, тряхнул головой… Наваждение не исчезло. Я действительно был в прошлом. Или где там ещё?..

– А-а-а! – крикнул я в морозный воздух. Облачко пара вылетело изо рта и растаяло. – Я Юткин Максим!.. Великий дотракийский воин!.. Зима близко!

Я бы обрадовался, тронь меня за плечо девушка в белом халате: «Близко, близко! Лежи, Максим!» Но я был один. И не в сумасшедшем доме.

Жаль…

Когда я вернулся к расположения нашей группы. Аксун сообщил, указав на торчащий из снега щест:

– С̃е ул̃и тешкснек! Это наш флаг. Кундак мел̃с! Запомни.

К шесту была приделана поперечина. Она поддерживала в расправленном состоянии красную тряпку с нарисованной жёлтой пчелой. Краски изрядно полиняли и поблёкли.

Подобные знамёна поднимались то здесь, то там среди шалашей и палаток повсюду – я уже обратил на них внимание. На них где-то тоже встречались пчёлы различных цветов и в разных количествах, иногда кони, олени, волки, быки…

– Син̃ максит̃ монте кэд̃йонкст? Мне дадут оружие? – Я изобразил, будто надеваю шлем и доспехи.

– Ваксаршамо? Доспехи?

– Ис̃т̃а.

Аксун ухмыльнулся в бороду.

– Ул̃емэ, тон бажат тагъ торо? Может, ты ещё и меч хочешь?

– Мон бажан, бажан!..

Услышавшие наш разговор, засмеялись отчего-то.

Аксун спросил:

– Вардо, тон кулув̃тит̃ з̃н̃ардо-з̃н̃ардо? Вардо, ты убивал когда-нибудь?

– Эрэс̃, мекев̃… Нет, но…

– С̃есте мейс тон бажат торо? Тогда зачем тебе меч? С̃е ул̃и пукштурън̃ кэд̃йонкст. Это оружие воина. Сонте йорок ул̃и эрэвикс. Для него сноровка нужна. Дъ тон ат ул̃е пукштур. А ты не воин. Тон мик уз̃ер̃ ан маштъ кир̃д̃емс! Ты даже топор держать не умеешь!

– С̃есте… мекс мон мен̃ин̃ т̃ур̃емэв̃? Тогда… зачем я шёл на войну?

– Ламоксчин̃ кисе. Для количества. Йа́лат̃е́ке, вел̃эсте тондъ ала́мо л̃езкс. Всё равно в деревне от тебя мало толку.

Я сделал вид, что не обиделся.

– Дъ з̃н̃ардо мин̃ мен̃атанъ т̃ур̃еме? А когда воевать пойдём?

Аксун хмыкнул.

– А ты очень хочешь?

– Нет, – покачал я головой. – Только… Это… – Я изобразил дурацкий восторг на лице.

– Ул̃и мел̃с туйиц̃а! Интересно! – подсказал Аксун.

– Мел̃с туйиц̃а? – я полез за берестой и писалом. Пока не забыл, надо было записать выражение. У меня был уже порядочный словарик, который весьма помогал в общении.

Мой страх перед грядущей войной уже прошёл, и я даже стал мечтать о светлом будущем. Представлял, как придумаю что-нибудь экстраординарное, и меня повысят в звании…

Вот, питание, например. Организовать бы тут военно-полевые кухни – и кормить народ казённым! Скажем, бочку такую сделать из железа, на колёса поставить… Или антибиотики изобрести. Ну, вот, хотя бы спирт…

Эх! Досадно, что я не силён в химии!..

Ночь была холодной. Я ворочался и дрожал в шалаше под одеялом из волчьих шкур, пытаясь изобрести способ обогрева в зимнее время... Аксун же спокойно похрапывал. Он привык.