Муромань вал

7. ПЕЛ̃ С̃ИЗ̃ЕМЦ̃Е

Валкел̃ толбан̃д̃а йожосъ

Ва́лге́л̃ – разговор (вал-кел̃)

То́лба́н̃д̃а – костёр

Йожосъ – возле, около (с Им.п.)

Апак – «не» (отрицание с глаголами, прилагательными, причастиями)

Ав̃ – «не» (с существительными и наречиями), тж. «ни»

Ав̃ъл̃ – «не» (с глаг. сослаг.накл., местоимениями, прилаг.)

Макшийамс – гнить

Макшийаз̃ъвъмс – начать гнить, сгнить

Ер̃ – ну (при понуждении к действию)

Оргод̃емс – убежать, сбежать, скрыться

Оргод̃екшн̃емс – убегать, скрываться

Ул̃и азъвикс – рассказывают, рассказывается (есть рассказываемый)

Ат̃ат-покшт̃ат – предки

В̃ас̃н̃а – прежде, сначала, сперва

Няйевикс – видимый

Аняйевикс – невидимый

Тона-чи – тот свет

Т̃ейев̃и – букв. делается. Зд. может быть, возможно

Мун̃ама – колдовство

Мекев̃ – но, однако (здесь – же)

Мел̃с туйиц̃а – интересный

Гуй, з̃ароц̃е туйи кудукс – змея, которая похожа на дом («туйемс» с Преобразовательным падежом – «похожий на…»)

Лакамс – кипеть

Тохмад̃екшн̃емс – толкать, пинать

Йалат̃еке – всё равно

Мацт – погреб

Причинный инфинитив

Значение: «ради», «по-причине», «чтобы». Имеет окончания -амга, -ъмга, -емга

Йумт бажит̃ сон̃ търгадъмга – боги хотели, чтобы он воевал…

Мы заночевали в лесу. Туши кабанов разделали, часть мяса зажарили, а часть стали коптить.

– Къда апак ид̃емтувун̃ курукстъ йавъмс – сон макшийазъв̃и! Если кабана не разделать сразу – протухнет! – пояснили мне.

– Мекс? Почему? – спросил я.

На меня посмотрели с недоумением.

– С̃екс мекс с̃е ид̃емтуву! Потому что это кабан!

Наступили сумерки. Мы собрались у костров. Простые загонщики – отдельно, псари и конюхи – отдельно, охотники – у своего костра, недалеко от нас. Никаких шатров ставить не стали – загонщики услужливо наломали ветвей, устроив для господ постели под открытым небом. В том, что местные невосприимчивы к холоду, я уже давно успел убедиться.

Охотники шумели и спорили, обсуждая события минувшего дня. Ничего интересного там не было, обычный галдёж о том, кто как стрелял, кто как упал… Градус разговора подогревался медовухой, которую налили в деревянный ковш с ручками в виде конских голов и передавали по кругу. Ну и конечно, героем дня была Лумзуркст. Парни не восхищались ею – скорее поругивали. Мол, зачем так рисковать – и так двух собак потеряли, а если бы и тебя убили, князь бы нам головы пооткручивал! Мол, надо было нас дождаться!

Понятно, что они попросту завидовали! Какая-то пигалица не просто издали застрелила огромного зверя, а зарезала, точно барашка! Мужикам нос утёрла!

А у меня всё крутилось в голове, что если бы не сумасбродство девушки – давно бы уже товарищи прикопали мои растерзанные останки где-нибудь под кустом, и место забыли!

И тут девушка крикнула:

– Хей! Вардо! Мен̃ек тяй! Эй! Вардо! Иди сюда!

Твою ж ты мать!.. Господам, что ли, развлечься захотелось? Уж хоть бы шутом меня назначили – говорят, шуты народ привилегированный…

Но обсуждать приказы хозяина в этих краях было опасно для здоровья. Я выполз из шалашика, который соорудил для себя на случай непогоды, и поплёлся к костру.

Охотники порядком захмелели. Были веселы и шумны.

– Ер̃, ър̃екс, йов̃так, кода тон оргод̃екшн̃ит̃ ид̃емтувудъ! Ну, раб, расскажи, как ты убегал от кабана! – потребовал Виедаля.

Я вздохнул и приготовился уныло выдать малопонятное «мэканье». И тут Лумзуркст, вальяжно откинувшись на вещмешок, заменявший ей спинку кресла, предложила протяжно:

– Яряс̃т̃! Не-ет! Йов̃так мин̃ен̃т̃е томбал̃ксте! Расскажи нам о Той стороне! – Она явно набралась не меньше парней!

Смех и болтовня как-то поугасли сразу. А Вырьгиз спросил:

– Мез̃е томбал̃ксте? О какой ещё «той стороне»?

Лумзуркст объяснила:

– Сир̃е с̃орматнесе ул̃и азъвикс, мез̃е ат̃ат-покшт̃атнек ел̃с̃т̃ в̃ас̃н̃а ав̃ъл̃ тясе, дъ л̃ийа масторлангосъ. В старых книгах рассказывают, что наши предки жили сначала не здесь, в другом мире. С̃е масторланго ашт̃и… томбал̃е… Сон ашт̃и, мекев̃ ул̃и аняйевикс. Этот мир находится… по тут сторону… Он есть, но его не видно.

– Кода тоначи? Как загробный мир? – испуганно уточнил один из знатных охотников.

Им пришлось долго объяснять мне смысл слова «тоначи».

– Ав̃. Нет. Тосъ ел̃ит̃ свалшкан̃т̃ ломан̃т̃. Там живут обычные люди. Син̃ чачит̃ дъ кулит̃. Рождаются и умирают. Мекев̃… мин̃ атанъ н̃яйе… тин̃. Однако… мы не видим… вас.

Похоже, её слова парня не убедили. Он стал сверлить меня недоверчивым взглядом.

– Кода с̃е т̃ейев̃и? Как так может быть? – спросил брат Лумзуркст – тоже хмуро.

Княжна пожала плечами.

– Мон ан сода. Мун̃ама. Не знаю. Волшебство.

– С̃е ул̃и берян̃! Плохо это. Минек яряв̃с̃ кулув̃тъмс сон̃ ни с̃есте! Надо было его убить ещё тогда, – проворчал брат.

Приехали! Понимал я их рассуждения плохо, но только не последнюю фразу! Вот сейчас возьмут и исправят прежнюю ошибку!

– Тон мекев̃ содат йумтнен̃ мел̃ст. Ты же знаешь волю богов, – зевнув, возразила девушка.

– Нама! Конечно! Нат̃, йумт бажит̃ сон̃ търгадъмга минек каршо! Наверное, боги хотели, чтобы он воевал против нас, – это рыжий парень с собранными в косу волосами – прямо на китайский манер. Он лежал на шкурах и ворошил веткой угли костра.

– Тон вид̃есте ар̃с̃ат, сон търгадс̃? Ты правда думаешь, он воевал? Араз̃и сон машти кулув̃тъмс кийейак? Разве он способен кого-то убить?

– Сон ав̃ маштъ! Он не способен, – брат посмотрел на меня снизу-вверх. – З̃ар̃е тон ав̃ маштъ вий. Пока сила не на его стороне. Дъ къда понгов̃ин̃д̃ер̃атанъ кяд̃т̃н̃есензе… А попадись мы в его руки… Пел̃иц̃ат ул̃ит̃ с̃ех берян̃т̃! Трусливые люди самые подлые!

Девушка нетерпеливо помахала рукой. Её другое интересовало.

– Ер̃?..Ну?.. – Это ко мне. – Дъ кода тин̃ ел̃атадъ тува? И как вы там живёте?

Дурацкий вопрос. Глупее не придумаешь! Живём в лесу, молимся колесу!..

– Паро. Хорошо, – говорю, – с̃ед̃е паро, къв̃ тясе. Лучше, чем здесь.

– Дъ мез̃е тинк ул̃и с̃ед̃е паро? И что же у вас лучше?

– Вес̃е. Всё. Оршав̃т Одежда. Кудут. Дома. – Я задумался, подбирая слова. – Мин̃ек ломан̃т̃… Яйкет̃… Наши люди… одинаковый.

– Мез̃е?..Что?..

– Мин̃ек ат̃ ул̃е ър̃екс. У нас нет рабов. Мин̃ек ат̃ ул̃е ин̃азорт. У нас нет князей. Дъ содавикс… И знатных… Ломан̃т̃ ел̃ит̃ с̃упав̃стъ… Люди живут богато…

И тут я понял, что безнадёжно заврался! Нет рабов? Официально – да. Но разве гастарбайтеры – не рабы? А сколько людей в мире совершенно открыто покупают и продают? Князей и у нас предостаточно, причём не обязательно родовитых, со всякими там гербами и дружинами. Те же депутаты и олигархи – чем не феодалы? А что до богатства – так это в Москве и Питере живут не плохо. А в Мухосранске каком-нибудь, едва концы с концами сводят! Понятно, не лаптями грязь месят, но и лишнего себе особо не позволяют!

Но тут со мной спорить не стали. А брат спросил:

– Кийе с̃есте вед̃и тин̃, къда яряс̃т̃ ин̃азорт? Кто же вами управляет, если нет князей? Дъ кийе важод̃и, къда яряс̃т̃ ър̃екст? И кто работает, если нет рабов?

– Мин̃ ин̃азортън̃… Князя мы… – тут я замялся. – Вешн̃атанъ. Ищем… Ломан̃т̃н̃ен̃ йутксъ… Среди людей… Кийе с̃ед̃е паро… Кто лучше…

– Тин̃ кочкатадъ? Выбираете? – подсказала Лумзуркст.

– Ис̃т̃а! Мин̃ кочкаданъ! Да! Выбираем!

Охотники оживились. Загомонили между собой:

– Кода Дор-Морсъ? Как в Дор-Море?

– Ис̃т̃а, ул̃емя. Наверное, да.

– Ул̃емя, сон ул̃и Дор-Морстъ? Может, он из Дор-Мора?

– Сон мекев̃ словйан! Он же славянин!

– Словйант тосъ ул̃ит̃ ис̃т̃ажо́! Славяне там тоже есть!

– Кев̃кс̃т̃ек сон̃! Спроси его!

Лумзуркст окликнула:

– Хей, Вардо! Эй, Вардо!.. Fatla genes? Рyth yw dha hanow? Pleth yw dha mammvro? Dha mammvro yw Dormor?

Это был не её родной язык. Совсем другой – какой-то певучий, необычайно красивый…

– Мон ан чар̃код̃а… Не понимаю…

– Н̃яйтадъ? Видите? Сон ав̃ ул̃е Дор-Морън̃ ломан̃! Он не Дор-Морец! Мон кортан, сон сас̃ йяр пачк. Говорю же, он пришёл через озеро. Масторлангостъ, косъ кортит̃ словйанън̃ кел̃се. Из мира, где говорят по-славянски… Ер̃, азондък! Ну, рассказывай! Мез̃е тинк ул̃ит̃ мел̃с туйиц̃а? Что у вас есть интересного?

Я развёл руками.

– Мин̃ек ламо ул̃и мез̃е… У нас много чего есть… Мин̃ек ул̃ит̃ облокт, кона ардит̃ лишмет̃н̃ев̃теме. Есть телеги, которые ездят без лошадей. Мин̃ек ул̃ит̃ л̃ив̃т̃н̃иц̃ат вен̃чт̃… Есть летающие лодки… – И запнулся, враз покрывшись холодным потом. А не слишком ли я разоткровенничался? Это же дремучее средневековье! Возьмут меня сейчас, сожгут на костре, как еретика! Где это видано, чтобы человек летал, аки птица небесная?..

А потом отпустило – они ж язычники! В жертву принести могут в случае чего, но за научные достижения на костёр не потащат! Впрочем, за языком надо следить – кто знает, что у дикарей на уме?

– Тон кенгел̃ат! Врёшь ты! – засмеялся кто-то. – Кода облок машти ардъмс ис̃е? Как это телега может сама ездить? Ан̃с̃ак къда пандодъ тохмад̃емс? Только если с горы толкнуть? Дъ вен̃ч… И корабль…

– Ан̃с̃ак къда мун̃ама! Только если колдовство! – заспорил княжич. И спросил с прищуром: – Тон ул̃ат мун̃иц̃а? Ты колдун?

Вот тут следовало вести себя осторожнее!

– Ан. Мон ан ул̃е мун̃иц̃а. Нет. Я не колдун.

– Рас̃кет̃ ул̃и мун̃амат? Твой народ – колдуны?

– Ан. Мекев̃… Нет. Просто… Рас̃кем пек пйев̃ей. Мой народ очень умный. Облок арди, с̃екс мекс тосъ ул̃и… ул̃и… Телега едет, потому что там… там есть… – Ну как сказать «мотор»? А скажешь «сила» – опять же поймут, как магию!

– Тон ул̃ат ис̃т̃ажо́ пйев̃ей? Ты тоже умный?

Будь я у себя дома, ответил бы, мол, поумней тебя! Но я был не дома. И это был уже не я. Не тот, прежний.

 – Ан. Мон ан ул̃е… Нет. Я – нет.

Ответ вызвал усмешки.

– Кийе тон ул̃ит̃ кудусът? Кем ты был дома?

Если честно (а я последнее время был предельно честен с собой) – никем. Заканчивая школу, я понятия не имел, чем буду зарабатывать на хлеб! Жил в своё удовольствие. Отец занимался логистикой – вагоны отправлял по стране. Зарабатывал неплохо, потому как помимо основной зарплаты приносил домой хороший приработок. Просто вагонов всем не хватает – вот хозяева груза и предлагают логисту когда по тысчёнке за вагон вне очереди, когда по две, когда по четыре… А как не взять – ведь тут нет никакого воровства, никакого вреда для государства! Ведь дают-то из собственного кармана. В качестве вознаграждения за помощь.

Именно отец и заставил меня поступить в универ. Надо сказать, без него у меня бы и не вышло – я никогда не отличался успехами в учёбе. Но у отца хороший знакомый в деканате, так что меня зачислили. Кое-как проучился три курса, хотя пару раз грозились отчислить. Один раз отец мне хороший нагоняй устроил. Мол, в армию захотел? Иди, пусть тебя там повоспитывают «деды» с дагестанцами! А потом что? Дворником пойдёшь? Так и в дворники не возьмут – там все места таджики с узбеками расхватали!

В общем, очередную сессию сдал. Ну и вот, поехал на Светлояр расслабиться.

Расслабился… Получил сразу всё в одном флаконе – и армию, и работу дворника, и «дагестанцев» в лице утумазора и золотой средневековой молодёжи!

Жизнь ещё совсем недавно казалась мне простой и понятной. Лишь здесь, вспоминая прошлое, пытаясь понять, что со мной было и что будет в дальнейшем, я пришёл к неутешительному выводу, – вне своей уютной среды, вне городской цивилизации я никто!

– Мон ул̃н̃ин̃…Я был… ул̃н̃ин̃… был… Мон тонав̃т̃н̃ин… Я учился… Тонав̃т̃н̃иц̃а… Ученик…

Это слово я знал. Мне в деревне постоянно говорили: «Тонав̃т̃н̃ек! Тонав̃т̃н̃ек! Учись! Учись!»

– Дъ мез̃е тон тонав̃т̃н̃ит̃ т̃ейемс? И что же ты учился делать?

– Муйекшн̃емс. Торговать, – это было самое простое определение.

– Кийет̃ ул̃ит̃ т̃ет̃ат-ав̃ат? Кто твои родители?

– Отец – утумазор, – говорю (это их вновь развеселило!).

Про мать промолчал. Ну, как перевести слово «менеджер»?

– Т̃ет̃ет̃ ул̃и кода С̃ейел̃? Твой отец – как Сеель? – смеялся Вырьгиз.

– Ав̃. Сон пут̃н̃ес̃ парочи кешн̃ин̃ пар̃т̃н̃ес, з̃арот̃е ардит̃ кешн̃ин̃ вутка. Нет. Он клал добро в железные пари, которые едут по железной дороге.

– Мез̃е-мез̃е?.. Что-что?..

Тут поднялся настоящий гвалт. Молодёжь принялась сквозь хохот обсуждать железные пари на железной дороге, отчаянно жестикулируя и пытаясь превзойти друг друга в остроумии.

Я уныло молчал. Понятное дело, им трудно представить такое, а мне трудно объяснить.

– Кешн̃ин̃ гуй? Железная змея?

Сквозь смех и выкрики я сначала не услышал её. А потом Лумзуркст сказала громче:

– Кешн̃ин̃ гуй? Железная змея? Тон сон кир̃д̃ан пйевсе? Ты её имеешь в виду?

– Гуй? Мез̃е с̃е? Змея? Что это?

Девушка изобразила рукой извивающуюся и раскрывающую пасть змею.

– Гуй?.. – медленно повторил я. Раньше мне это слово не встречалось, просто потому, что змеи зимой не ползают, и вот теперь меня ждало ещё одно открытие! А почему их «змея» так похожа на наше «слово из трёх букв»? Уж не произошло ли одно от другого?

– Железная змея? – До меня дошло, наконец. – Ис̃т̃а… С̃е мен̃и гуй йонов̃… Ну да… Это похоже на змею. С̃е кода кшн̃ин̃ кудут кшн̃ин̃ чар̃ит̃н̃есе. Это как железные дома на железных колёсах. Син̃ с̃улмав̃т̃ яйке-яйке дъ л̃ийа куду… уски син̃… Они связаны друг с другом и их тащит… другой дом…

Охотники просто катались от хохота.

– Ней с̃е ул̃и гуй, з̃ароц̃е туйи кудукс! Теперь это змея, похожая на дом! Кшин̃ чар̃ит̃н̃есе! На железных колёсах! Ах-ха-ха!

Не смеялась только Лумзуркст. Она дождалась, пока приятели чуть-чуть угомонятся, и спросила:

– Гуй ейсе лаки вед̃ дъ тохмад̃екшн̃и сон̃? Внутри змеи кипит вода и толкает её?

Я ошеломлённо кивнул. Откуда она знает?!

– Ис̃т̃а… Ав̃… Да… Нет… – потом решил не усложнять. – Ис̃т̃а. Допрок ис̃т̃ак! Да. Именно так. Дъ мин̃ н̃и лив̃т̃н̃атанъ лив̃т̃н̃ис̃ат венчт̃н̃есе. А ещё мы летаем на летающих лодках. Син̃ мен̃ит̃ нармун̃т̃ йонов̃, дъ ав̃ венчт̃. Они похожи на птиц, а не на лодки.

– Вид̃е? Мон ез̃ин̃ сода… Правда? Я не знала…

– Тон лов̃нит̃ с̃е вес̃е с̃орматнесет̃? Ты читала это всё в своих книгах? – спросил Вырьгиз. – С̃ет̃ вес̃ет̃ ул̃ит̃ йов̃кст! Это всё сказки! Ул̃емя, сон ис̃т̃ажо лов̃нс̃ син̃! Наверное, он тоже их читал!

– Ис̃т̃а, нама! Да, конечно, – неожиданно согласилась девушка. И помахала мне рукой. – Мен̃ек, Вардо! Ступай, Вардо!

– Ат, ужък! Нет, погоди! – перебил парень с косой. – Азък кевън̃ кудутнеде! Расскажи про каменные дома! Дор-Морсъ ис̃т̃амот кудут ул̃ит̃ т̃ейев̃икс. В Дор-Море строят такие! Апт̃укт! Араз̃и ул̃и кода ел̃амс кудус т̃ейев̃т̃ кевсте? Дураки! Разве можно жить в доме, сделанном из камня? С̃е йалат̃еке ел̃амс мацтсъ! Это всё равно, что жить в погребе!

Как странно! Я бы предположил, что меня спросят о самолётах, паровозах… А этого парня заинтересовали всего лишь каменные дома!

Я пожал плечами, понимая, что не в силах объяснить.

– Кевевт кудутнесе ул̃и кода ел̃амс. Тосъ ул̃ит̃… каштомт. В каменных домах тоже можно жить. Там есть… печи. – Ну, а как иначе скажешь? – Тосъ ул̃и лямбе. Там тепло.

– Дор-Морсъ ул̃е ел̃авикс. В Дор-Море живут, – согласился Вырьгиз. – Корш ард̃т̃н̃ес̃, н̃яйс̃. Дъ мик ис̃е ел̃ас̃. Корш ездил, видел. И даже сам жил.

Разговор перетёк в русло обсуждения жилья из камня. Я стоял ни при деле, и не знал, стоит ли уходить. Не нарвусь ли на окрик вроде: «Мы не разрешали тебе уходить, Вардо!»

Наконец, княжич обратил на меня внимание. Сказал:

– Тон ул̃ат тясе, ър̃екс? Ты ещё здесь, раб?

Я молча повернулся и зашагал к своему костру.