Муромань вал

Личные местоимения

единственное число

множественное число

Но… будущее совершенного вида совпадает с настоящим временем:

Мон кулан – я убью/я убиваю

2.

Я завшивел. Это одна из внучек Кренча обнаружила. И принялась давить мерзких насекомых, а потом вычёсывать гребнем. Деревянный гребешок мне ещё давно подарили. В нём не хватало нескольких зубьев, но со своей работой он справлялся.

Правда, кроме вшей, других насекомых я в домах не встречал. Уже потом стал догадываться, что когда дом топят по-чёрному, вся ползучая нечисть из него выводится. Так-то!

Как-то в Интернете мне довелось прочесть об эксперименте. Мол, взяли нескольких подростков-добровольцев и предложили им день посидеть без современных гаджетов. Запретили любое общение, телевизор, телефон, компьютер… В итоге лишь пара подопытных сумела найти себе творческое занятие – остальные взвыли от скуки и вышли из эксперимента буквально через несколько часов!

Так вот, я сделал интересное наблюдение – я совсем не мучился без любимых гаджетов! Никакой ломки по поводу компьютерных игр, телека или скайпа! Мне просто некогда было изнывать от безделья! Каждое утро меня запрягали снег разгрести, свиней накормить, зерна из амбара принести, дров нарубить, воды наносить, помочь скотину зарезать…

Нет, курям головы не рубил – они в самом деле потом прыгают по двору без голов, как зомби! А вот со свиньёй помогал. Это Поча позвал как-то:

– Туйзданъ, Вардо, Пойдём, Вардо, – говорит, – шурамс тувун̃. Резать свинью.

– Мон… ан вечкъ кулъмс, Я… не люблю убивать, – поморщился я.

Но Поча успокоил:

– Мон карман кулъмъ. Я буду убивать. Тон кармат максъмъ кэд̃. Ты будешь помогать.

Я думал, свинью мы подвесим вниз головой, и начнём резать по живому. Я такое в кино видел. Но Поча вывел свинью во двор и привязал за ногу к столбику возле плоского камня. Камень отодвинул, открыв небольшую яму. Мы повалили свинью, и я сел на неё сверху, а Поча резанул ножом по горлу. Свинья захрипела и забилась, а дымящаяся на морозе кровь полилась в яму.

Мерзкое зрелище!.. К моему счастью, агония длилась недолго, и скоро свинья затихла.

Потом резали бычка, и тут мне удалось остаться в стороне, хотя я и видел, как быку связали ноги, повалили, задрали голову и развалили ножом горло! Бык умер не сразу – выдыхал пар через обнажённую трахею, бился и крутил хвостом, а из горла, в ту же яму, лилась кровь.

Меня не вырвало, но впечатление произвело сильнейшее! Подумалось – вот и с людьми так… Тогда понятно, почему в прошлом люди были такие жестокие. Когда с детских лет видишь, как перерезают горло животным, потом человека зарезать нетрудно!

Да впрочем – почему в прошлом? Разве многое изменилось? Исламисты до сих пор так делают. Цивилизованные отвыкли от вида крови – и крушат из пушек и «Градов» на расстоянии. Впрочем, потом идёт пехота и те, кто вида крови не боится – развлекаются с мирным населением и пленными…

Хорошо ещё, тут войны нет! После первой моей встречи с «викингами» я понял, что боец из меня никудышный. А традиционный тут забой скота к зимним холодам, когда мясо можно долго хранить, а сена на корм до весны едва хватит, показал мне истинное лицо смерти. Пока только звериной. И полностью уверил в том, что ратная слава – не для меня!

Хотя, если быть серьёзным, скилы я понемногу всё же прокачивал. Только совсем не так, как это делают герои романов. Вот, язык изучал понемногу, а все знакомые мне попаданцы либо сразу умели говорить по-древнерусски и древневикингски, либо вселялись в тела жителей Средневековья, без лишнего напряга получая нужный статус, навыки и знание языка.

Дрова я наловчился рубить довольно сносно; ладони загрубели и уже не пузырились мозолями. Научился огонь разжигать с помощью железки, которую надо зажимать в руке и лупить по кремню. По-русски это, вроде, звалось огнивом, а по-местному (язык сломаешь!) кър̃вэз̃т̃емэпэл̃. Кър̃вэз̃т̃емс – это «разжечь», кър̃вэз̃т̃емэ – «разжигание», «поджог». А пэл̃ – «часть». Зажигательный девайс – так можно перевести.

По хозяйству я кое-как управлялся без прежнего ежеминутного контроля. Силки учился мастерить и ставить – я теперь часто сопровождал кого-нибудь во время охоты. Снимал шкуры с добытых хитроумными самодельными приспособлениями лис, белок и куниц – этих последних тут звали н̃укс̃е, также как и деньги, кстати. Именно беличьи шкурки и выполняли роль денег, которые принимали, если не было металлических монет. А шкурка н̃укс̃е ценилась дороже, и шла за монету, отчеканенную из серебра. Ловили мы и похожего на «нюксе» рав̃жопулу. Только он белый и с чёрным кончиком хвоста – откуда и название.

А вот из лука у меня стрелять не получалось. Тут как-то странно это делали – стрелу клали не слева от рукояти, а справа. И когда натягивали тетиву, левый глаз не закрывали, – как по мне, вообще не целились даже! Мне, конечно, показывали, объясняли, но толку от этого было мало. Что не дано – то не дано!